По следам Землекопа. Историческая повесть - Айдар Ермеков

– Вот тебе и прямое доказательство того, что у нас во всю орудуют эти твари, – ответил полковник. – Сколько бьемся, все бесполезно. Когда уже мы их найдем?

В центре тесной сторожки с низким потолком стояла печь «буржуйка», которую нужно было постараться обойти. Да так, чтобы не удариться головой о потолок и добраться до деревянного топчана, на котором, кряхтя от боли, лежал пожилой сторож. Сидевшая рядом медсестра перевязывала пострадавшему плечо и руку. Заходя в сторожку, Жанысбек пригнулся, снял фуражку и кивком головы дал понять повернувшей голову в его сторону медсестре, что желает поговорить со стариком. Как раз закончив перевязку, она посмотрела снизу вверх на статного капитана и, слегка смутившись, уступила место. Жанысбек неторопливо пододвинул табуретку.

– Капитан Кусмангалиев, особый отдел, – представился он и продолжил. – Можете рассказать, как все произошло?

– Вначале загорелся один вагон. Только я, было, вышел из своей конуры, как полыхнул еще один, – кряхтя от боли, заговорил старик. – Я стал звать на помощь и попробовал хоть немного сбить огонь, как что-то тяжелое упало мне на голову. Больше ничего не помню.

– А перед этим вы ничего подозрительного не замечали? – спросил Кусмангалиев.

– Крутилась здесь пьянь какая-то. Молодые ребята, а напились до чертиков. Матерились громко здесь за воротами. Уходить не хотели. Все норовили через забор перелезть. Хотел уже милицию вызвать, но они ушли.

– Сколько времени это продолжалось?

– Что?

– Спектакль с матерками.

– Да, минут двадцать, наверное.

– А лиц не запомнили?

– Молодые, кто их знает? Лет по семнадцать-восемнадцать. Да и темно было. Особо не разглядишь. Я им крикнул: сынки, уходите от греха подальше. А они, наоборот, еще громче давай гоготать.

– Гоготать, говорите? – предполагая, что это мог быть отвлекающий маневр, переспросил Кусмангалиев. – Ну, ладно. Поправляйтесь, отец.

Жанысбек встал. Направляясь к выходу, он задумчиво поглядел на скрипучий деревянный пол и остановился. Ему в голову пришла мысль о том, что он и его группа не располагают ни временем, ни ресурсами для разработки и организации продуманной и тщательно подготовленной ловушки. Надежда на свидетельские показания выглядела довольно призрачной. Поводов для бесед с местными жителями было предостаточно. Но, во-первых, все подобные происшествия случались ночью, когда на улице практически никого нет. А во-вторых, люди весьма неохотно шли на контакт. И тому были свои причины.

– Капитан! – позвал его снаружи Сагинадзе. – Остаетесь за старшего. Думаю, учить вас не нужно. Сами знаете, что делать. Вечером жду у себя.

Кусмангалиев посмотрел вслед отъезжавшему сорвавшемуся с места черному «ЗиСу» с мыслью о предстоящем докладе. Докладывать пока было нечего. Но впереди был целый день.

Толпа зевак стала постепенно расходиться. Вскоре на месте происшествия, кроме милиционеров и медработников никого не осталось.

– Товарищ капитан! – звонким голосом к Жанысбеку обратилась медсестра, несколько минут назад перевязывавшая сторожа.

Только теперь Кусмангалиев по-настоящему обратил на нее внимание, отметив грациозность и красоту девушки. Несколько лет назад, еще перед войной он был влюблен в школьную учительницу. И уже подумывал о женитьбе. Но пришла беда. В августе 41-го Жанысбек был уже на фронте. Оттуда успел написать своей возлюбленной несколько писем. Однако ближе к зиме она в числе добровольцев покинула родной город, уехав куда-то под Москву на курсы снайперов с дальнейшей отправкой на передовую. После этого связь оборвалась.

Не давая волю эмоциям, офицер, поправил форму и собрался было ответить. Но сразу это сделать не получилось. От легкого волнения перехватило горло, и он невольно кашлянул.

– Слушаю вас, – придя в себя, сухо ответил капитан, стараясь придать голосу больше строгости.

– Мы забираем дедушку в больницу. Ему необходимо стационарное лечение. Он получил обширный ожог. И еще сотрясение мозга.

– М-м-да. Да, конечно, – ответил Жанысбек, больше в этот момент думая о пожаре, нежели о стороже. – Простите, как вы сказали вас зовут?

– Сауле. А вас?

– Что? Ах, да…. Капитан Кусмангалиев! – пытаясь придать побольше официоза своим словам ответил офицер.

– А имя есть у капитана Кусмангалиева?

– Жанысбек! – также строго и серьезно ответил он.

Сауле, мило улыбнувшись, направилась к машине «скорой помощи».

– А в какую больницу увозите? – спросил вслед Жанысбек.

– В городскую! Она у нас одна! – обернувшись, прокричала она.

Тем временем уже рассвело. Первоначальное расследование результатов не дало. Кроме самой сортировочной станции милиционеры обошли едва ли все дома, находившиеся округе. Но ни один житель не сказал ничего дельного.

Те, кого искали, вряд ли уже могли находиться поблизости. Жанысбек понимал, что, скорее всего, парни, которые появились непосредственно перед взрывом, выполнив свою отвлекающую миссию, тотчас же скрылись. Это, несомненно, заслуживало внимание, однако выдвигать версии было еще рано. Ведь кроме сторожа их не видел никто. Да и тот в темноте не сумел разглядеть их лиц, а потому не мог, хотя бы, приблизительно описать внешность.

За день Жанысбек успел опросить не то пятнадцать, не то двадцать человек. Но никто не сказал ничего полезного. Большинство отвечали на вопросы осторожно, отнекиваясь и говоря, что ничего толком не знают.

«Что за забитый народ?» – думал про себя он, общаясь с горожанами. – «Слова из них не вытянешь».

С другой стороны, он хорошо понимал этих людей. Воры и диверсанты заставили их бояться. За годы войны они наделали в городе столько шума, что каждый, прежде чем что-то сказать, предпочитал несколько раз подумать, а порой и вовсе отмолчаться. Милиционеров катастрофически не хватало. И тех, кто пытался с ними сотрудничать, жестоко избивали и грабили. Нередко даже и убивали, причем целыми семьями.

Со всеми этими бедами местные жители оказывались, как правило, один на один, испытывая страх перед любым незнакомцем. Боясь насилия, ограбления или смерти, люди вполне обоснованно полагали, что язык, запертый за зубами, хоть и не гарантирует, но дает шанс уцелеть. Форма Кусмангалиева не особо внушала им доверие, поскольку в нее при желании мог одеться кто угодно. А спрашивать у каждого документы могло выйти себе дороже.

Жанысбек, постучавшись, вошел в один из домов.

– Здорово, хозяин!

– Здоровее видал, – не поднимая головы, неприветливо ответил старик, игравший в нарды с мальчишкой лет двенадцати за дубовым столом, стоявшим посреди неубранной комнаты.

– Капитан Кусмангалиев. Отдел контрразведки, – преставился Жанысбек.

– Чем обязаны? – по-прежнему не удостаивая вошедшего взглядом, спросил старик.

– Никто от пожара не пострадал? – спросил Жанысбек

– Бог миловал, – ответил дед, делая очередной ход.

– Это хорошо. Может, видели кого?

– Увидишь тут, как же, – недовольно пробурчал старик. – До ветру лишний раз ночью боишься сходить. Не то, что на улицу выйти. Совсем распоясались басурманы. Управы на них никакой. Был бы помоложе, так я показал бы им, где раки зимуют. А сейчас что я могу? Без костыля и встать-то не с руки. Людям жрать нечего, а эти последнее отбирают. Настоящие мужики-то на фронте фашиста бьют. Вот этим тут и раздолье.

Дед говорил много и не по делу, всякий раз уходя от вопроса, когда речь заходила о тех, кто шумел вчера ночью возле ворот станции. У Жанысбека была каждая минута на счету, но он был вынужден слушать рассказ старика о том, как на днях избили его одноногого соседа, а другому, что живет в конце улицы, едва не спалили хату. И все из-за того, что оба попытались искать правду в милиции.

– Дед, может все-таки, видел кого ночью-то? – не выдержав, спросил Жанысбек. – Ведь громко шумели. Невозможно не услышать.

– Ты пойми, сынок, – посмотрев, наконец, на капитана, ответил старик. – Ты приехал и уехал. А мне здесь жить. И не столько мне, сколько ему вот, – кивнул он в сторону пацана. – Батька его еще в сорок первом под Москвой погиб. А мамка на заводе с утра до ночи. Вот и сидим мы с ним вдвоем, время коротаем.

– Ну, ладно, дед, раз такое дело. Будь здоров.

– И тебе не хворать.

Жанысбек вышел и огляделся вокруг. Небольшие приземистые домики с надворными постройками тянулись вдоль всей улицы. Заходить в каждый дом не имело смысла. Время к тому моменту перевалило за полдень. Стало ощутимо давать о себе знать чувство голода.

Кусмангалиев двинулся пешком по направлению к центральной улице. Краем глаза он увидел, как кто-то торопится ему вслед. Проходя одно из наиболее глухих мест, Жанысбек осторожно достал из кобуры табельный «ТТ» и, приведя его в боевое положение, поставил на предохранитель.